(Звесткі даслаў Павел Лаўрыновіч)
Нарадзіўся 8.06.1904 года ў сям’і настаўніка гімназіі г.Вільня.
1926 - скончыў Віленскую духоўную семінарыю.
12.07.1924 (1926 ?) - рукапаложаны ў сан сьвятара ў юрысдыкцыі Польскай Аўтакефальнай Праваслаўнай Царквы Феадосіем (Феадосьевым), архіепіскапам Віленскім і Лідскім у г.Вільня як цэлібатны сьвятар (даў абет бязшлюбнасьці).
14.07.1926-9.03.1927 - настаяцель Праабражэнскай царквы в.Суткава Ашмянскага п-та.
9.03.1927-28.05.1927 - настаяцель царквы Узьдзвіжаньня Крыжа Гасподняга в.Бабры Лідскага п-та.
28.05.1927-13.07.1935 - настаяцель Свята-Георгіеўскай царквы в.Перабродзьдзе.
1935-1939 - вучоба на Багаслоўскім факультэце Варшаўскага ўніверсітэта, скончыў са ступеньню магістр багаслоўя.
13.07.1935-12.1935 - сьвятар царквы пры рускай калоніі рэпатрыянтаў у с.Станіславава Варшаўскага п-та.
13.07.1935-6.09.1939 - капелан (гарнізонны сьвятар) у Польскай арміі.
6.09.1939 - арыштаваны немцамі ў шпіталі пад горадам Кутна.
6.09.1939-6.10.1939 - знаходзіўся ў лагеры ваеннапалонных.
10.1939-1945 - сьвятар царквы пры рускай калоніі рэпатрыянтаў у с.Станіславава Варшаўскага п-та.
27.04.1945 - этапіраваны ў г.Менск.
27.04.1945-10.1945 - сьвятар царквы Узьнясеньня Гасподняга в.Ярэмічы Карэлічскага р-на.
10.1945-12.1947 - 2-гі сьвятар Прачысценскага кафедральнага сабора г.Вільня.
12.1947-06.1949 - настаяцель царквы Усіх Святых г.Клайпеда.
06.1949-31.12.1949 - 2-гі сьвятар царквы Св. Еўфрасіньні Полацкай на могілках г.Вільня.
31.12.1949 - арыштаваны.
31.03.1950 - вынесены прысуд - 10 гадоў ВПЛ па арт.58 ч.1.
1950-29.09.1955 - адбываў пакараньне ў Вятлагу ў Кіраўскай вобласьці.
1.02.1956-21.04.1978 - настаяцель царквы Аляксандра Неўскага г.Рокішкіс.
Адначасова сьвятар царквы г.Зарасай.
Памёр 21.04.1978 года. Пахаваны на гарадскіх могілках г.Рокішкіс, адпяваў епіскап Віленскі і Літоўскі Герман (Цімафееў) у саслужэньні сьвятароў епархіі.
Узнагароды і асаблівыя адзнакі:
1930 - набедраннік,
- нададзены сан протаіерэя,
Ордэн Св.Уладзіміра ІІІ ступені,
мітра,
Ганаровая грамата Патрыярха Алексія І.
Бацька - Еўдакім Паўлавіч 1.08.1867-23.02.1955, протаіерэй - Замошша Браслаўскага р-на, Клайпеда.
Маці - Сафія Аляксееўна Ульянава.
Крыніцы інфармацыі:
некралог - Журнал Маскоўскай Патрыярхіі №7 1979;
http://istochnik.tts.lt/RUBRIKA/ARHIV/Fedor.htm;
http://www.pstbi.ccas.ru/bin/db.exe/no_dbpath/docum/ans/ans/newmr/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTdG6XbuEc8eZteeceG0IdOGis003ceGieeWgfe8ctk*;
Алфавітны спіс сьвятароў і царкоўнаслужыцеляў Віленскай епархіі за 1933 год.
Митрофорный протоиерей Феодор Евдокимович Ракецкий
1904-1978 гг.
1927-1935гг. служения в Перебродской Свято-Георгиевской церкви
1904-1978 гг.
1927-1935гг. служения в Перебродской Свято-Георгиевской церкви
ЖИЛ ПО ЗАПОВЕДЯМ БЛАЖЕНСТВА
http://ricolor.org/europe/litva/1/8/
http://ricolor.org/europe/litva/1/8/
Написать о протоиерее Федоре Ракецком я собиралась давно, но по разным причинам не могла приступить к этой работе. Наконец, Господь сподобил меня посетить Рокишкис, где последние двадцать лет своей жизни отец Федор был настоятелем православного храма Благоверного князя Александра Невского.
В Рокишкисе мне удалось встретиться и побеседовать с духовными дочерьми отца Федора - Варварой Владимировной Латвинене и Мирой Сергеевной Валевко. Восемнадцать лет духовной дочерью отца Федора была и Антонина Алексеевна Башева, которая стояла у истоков православной общины Висагинаса. В 1999 году я обратилась к ней с просьбой поделиться своими воспоминаниями. Это был последний год ее жизни. Антонина Алексеевна была тяжело больна. Она попросила меня принести ей в больницу тетрадь и ручку. А через неделю передала мне свою рукопись - исписанную красивым учительским почерком от корочки до корочки тетрадь. Собрать более полное жизнеописание подвижника благочестия Федора Ракецкого оказалось невозможным и я решила опубликовать то, что есть. А это - воспоминания трех его духовных дочерей.
Молитва.
Мира Заступница,
Матерь Всепетая,
Я пред Тобою с мольбой.
Бедную грешницу,
Мраком одетую,
Ты благодатью прикрой.
Если постигнут меня испытания,
Скорби, утраты, враги...
В трудный час жизни,
В минуту страдания
Ты мне, молю, помоги.
Радость духовную,
Жажду спасения
В сердце мое положи.
В Царство Небесное,
Мир утешения
Путь мне прямой укажи.
Эту молитву, вышитую на рушнике, я увидела в храме Благоверного князя Александра Невского в Рокишкис. Она тронула меня своей искренностью, и я внесла ее в свою записную книжку. И, только потом, работая над этим очерком, увидела, как она связана с суровой, полной тяжелых испытаний и скорбей жизнью бывшего настоятеля этого храма протоиерея Федора. Будучи в Рокишкис, после окончания службы, я осталась одна в храме и долго любовалась иконостасом. Неизвестный художник, следуя традициям византийской иконописи, искусно расписал его. А сам иконостас имеет свою историю.
В Рокишкисе мне удалось встретиться и побеседовать с духовными дочерьми отца Федора - Варварой Владимировной Латвинене и Мирой Сергеевной Валевко. Восемнадцать лет духовной дочерью отца Федора была и Антонина Алексеевна Башева, которая стояла у истоков православной общины Висагинаса. В 1999 году я обратилась к ней с просьбой поделиться своими воспоминаниями. Это был последний год ее жизни. Антонина Алексеевна была тяжело больна. Она попросила меня принести ей в больницу тетрадь и ручку. А через неделю передала мне свою рукопись - исписанную красивым учительским почерком от корочки до корочки тетрадь. Собрать более полное жизнеописание подвижника благочестия Федора Ракецкого оказалось невозможным и я решила опубликовать то, что есть. А это - воспоминания трех его духовных дочерей.
Молитва.
Мира Заступница,
Матерь Всепетая,
Я пред Тобою с мольбой.
Бедную грешницу,
Мраком одетую,
Ты благодатью прикрой.
Если постигнут меня испытания,
Скорби, утраты, враги...
В трудный час жизни,
В минуту страдания
Ты мне, молю, помоги.
Радость духовную,
Жажду спасения
В сердце мое положи.
В Царство Небесное,
Мир утешения
Путь мне прямой укажи.
Эту молитву, вышитую на рушнике, я увидела в храме Благоверного князя Александра Невского в Рокишкис. Она тронула меня своей искренностью, и я внесла ее в свою записную книжку. И, только потом, работая над этим очерком, увидела, как она связана с суровой, полной тяжелых испытаний и скорбей жизнью бывшего настоятеля этого храма протоиерея Федора. Будучи в Рокишкис, после окончания службы, я осталась одна в храме и долго любовалась иконостасом. Неизвестный художник, следуя традициям византийской иконописи, искусно расписал его. А сам иконостас имеет свою историю.
Рокишкис. Храм благоверного князя Александра Невского
В Рокишкис я попала впервые на престольный праздник. Православный храм в Рокишкис располагается в обычном одноэтажном доме с палисадником, где цветет много красивых цветов. В одной половине дома расположен храм, в другой - жилые помещения.
За домом и палисадником ухаживает Варвара Владимировна Латвинене или, как еще ласково называют ее прихожане, «бабушка Варя». Более 50 лет прожила она в церковном доме, помогая священнослужителям. Родители ее - верующие люди, и веру в Бога сумели не только сохранить сами в те тяжелые годы гонений на Церковь, но и воспитать ее в своих детях. С девятилетнего возраста ее жизнь связана с Церковью. В те уже далекие от нас времена, при богоборческой власти, священнослужителям приходилось жить особенно трудно. Родители, как могли, поддерживали своего священника.
За домом и палисадником ухаживает Варвара Владимировна Латвинене или, как еще ласково называют ее прихожане, «бабушка Варя». Более 50 лет прожила она в церковном доме, помогая священнослужителям. Родители ее - верующие люди, и веру в Бога сумели не только сохранить сами в те тяжелые годы гонений на Церковь, но и воспитать ее в своих детях. С девятилетнего возраста ее жизнь связана с Церковью. В те уже далекие от нас времена, при богоборческой власти, священнослужителям приходилось жить особенно трудно. Родители, как могли, поддерживали своего священника.
Они, зная, как это не поощряется властями, посылали маленькую Варю отнести в его дом продукты. Повзрослев, Варвара Владимировна вышла замуж. Но семейное счастье длилось недолго. Мужа арестовали, как врага народа, и она до сих пор не знает, за что. Он отсидел в лагерях 10 лет. А когда его не стало, бабушка Варя поселилась в церковном доме.
Журналистов она не очень-то жалует. Помнит время, когда они по заданию властей создавали немало неприятностей. С большим трудом удалось добиться ее расположения. И вот бабушка Варя уже подает мне альбомы с фотографиями, я листаю страницы и слушаю ее неторопливый расссказ.
- Раньше здесь была большая церковь Александра Невского. Во времена Сметоны храм был передан католикам. В нем молились гимназисты. А храмовые иконы, иконостас были вывезены в Зарасай. Подсвечники отдали старообрядцам. Когда же стала действовать новая церковь, старообрядцы вернули подсвечники, а иконы мои братья на лошадях привезли из Зарасая. Иконостас сохранился и стал украшением этого храма. Отец Федор очень его любил. Батюшка жил в большой комнате, из которой есть вход в алтарь. Бывало нет его долго, ищешь повсюду. Зайдешь в храм, а он сидит на стульчике, на иконостас смотрит, молится. Помню, первое богослужение в этом доме провел священник Григорий Высоцкий. Он здесь служил 15 лет, потом его перевели служить в Вевис. К нам в Рокишкис из Свято-Духова монастыря был направлен отец Федор. Отец Предислав Каменский из Свято-Духова монастыря в письме моим родителям (Красновым) просил помочь ослабленному после лагерей священнику. А самому отцу Федору, чтобы не помереть с голоду, наказывал идти в семью Красновых. И лично, обращаясь ко мне, просил: «Варвара, помоги отцу Федору, присмотрите за ним».
Первую свою службу отец Федор отслужил вместе с отцом Предиславом. Когда батюшка окреп, он взялся за ремонт дома. Работал сам, и люди, несмотря на запреты, помогали ему. Кто работал вместе с ним, кто приносил краску, строительные материалы. Батюшка был очень честный, любил церковь. Никакой зарплаты не получал. Все пожертвования отдавал на восстановление храма, помогал тем, у кого была нужда, боялся просто так взять копейку церковную. Он не стремился к богатсву, оно ему не нужно было, и считал воздержание одной из главных добродетелей. Всем, что у него было, делился с людьми. И они его очень любили. Отец Федор был ласковый, приветливый, чистосердечный. Ни на кого не имел зла и обид ни на кого не таил. Людей тянуло к нему. В храм шли не только православные, приходили и католики поговорить с ним по душам. Да и службы тогда были регулярные, а это очень дисциплинирует. А как он любил детей! Когда их к нему приводили, он становился как ребенок, играл с ними. Каждому человеку хотел служить и старался помочь, чем мог.
Были такие случаи. Как-то слепой старик и старушка ехали в Шауляй. Это сейчас добраться просто. А тогда больше на лошадях ездили или пешком ходили. Вот они за день обернуться не успели, остановиться в Рокишкис было негде. Батюшка привел их домой, обогрел. И на свою кровать спать уложил. Как-то девочку слепую встретил. Она говорит:
«У меня больные родители и меня в онкологию в Вильнюс послали на обследование». Это было зимой. Холод стоял. А она одета плохо. На руках одна рукавичка. Батюшка привез ее домой, накормил. Утром рано встал, чай согрел, отдал ей свою рукавичку, и сам отвез девочку в Вильнюс. К отцу Федору часто приходил один коммунист. Ему нравилось с батюшкой беседовать. Они подолгу разговаривали. В ответ на то, что тот коммунист говорил: «Мы ведь с вами враги», батюшка отвечал: «Мы - не враги, вы несете свою службу, мы - свою. А оба мы - душевные люди».
Отец Федор всегда просил никого не осуждать. Если человек подолгу не приходил в храм и среди верующих, по этому или по какому-либо другому поводу, начинались разговоры, батюшка тактично останавливал недовольных: «Давайте мы за него помолимся, только не осуждайте. А потом он за нас помолится. Молиться можно за каждого человека». Он всегда сохранял присутствие духа, был веселым, общительным и с улыбкой говорил: «Побывал в одном лагере, в другом. А не было бы всего этого, глядишь, и я другим бы был. А так я все испытал на себе. У меня нет ни на кого зла. Только жалость к тем, кто мучил».
А батюшке в своей жизни пришлось многого испытать. Родом отец Федор из семьи священнослужителей. Отец его, священник Евдоким, служил в Белоруссии в Молодечно. Как и многие другие служители Церкви, и он не избежал ареста. Мать батюшки - учительница.
Сестра была замужем за священником. Отец Федор учился в Варшаве. Он окончил теологический факультет Варшавского университета. Служил в Польше военным священником. Во время II Мировой войны попал в немецкий концлагерь и находился там пять лет. Ему грозил расстрел. Но помогла немецкая женщина. Чудом удалось ей вывести отца Федора из лагеря и передать его другой женщине. Немка просила ее сразу помногу не давать еды, так как у него была дистрофия, и он мог после большого приема пищи умереть. На свободе отец Федор пробыл недолго. Как врага народа по чьему-то доносу его арестовали и батюшка оказался уже в сталинских лагерях, где отсидел 6 лет. Возвратившись из ГУЛАГа в Литву, отец Федор говорил так:
«Я много чего видел и ничего теперь не боюсь, только радуюсь, что воздушные мытарства прошел здесь, на земле. И куда меня не пошлют, везде буду с Богом».
Журналистов она не очень-то жалует. Помнит время, когда они по заданию властей создавали немало неприятностей. С большим трудом удалось добиться ее расположения. И вот бабушка Варя уже подает мне альбомы с фотографиями, я листаю страницы и слушаю ее неторопливый расссказ.
- Раньше здесь была большая церковь Александра Невского. Во времена Сметоны храм был передан католикам. В нем молились гимназисты. А храмовые иконы, иконостас были вывезены в Зарасай. Подсвечники отдали старообрядцам. Когда же стала действовать новая церковь, старообрядцы вернули подсвечники, а иконы мои братья на лошадях привезли из Зарасая. Иконостас сохранился и стал украшением этого храма. Отец Федор очень его любил. Батюшка жил в большой комнате, из которой есть вход в алтарь. Бывало нет его долго, ищешь повсюду. Зайдешь в храм, а он сидит на стульчике, на иконостас смотрит, молится. Помню, первое богослужение в этом доме провел священник Григорий Высоцкий. Он здесь служил 15 лет, потом его перевели служить в Вевис. К нам в Рокишкис из Свято-Духова монастыря был направлен отец Федор. Отец Предислав Каменский из Свято-Духова монастыря в письме моим родителям (Красновым) просил помочь ослабленному после лагерей священнику. А самому отцу Федору, чтобы не помереть с голоду, наказывал идти в семью Красновых. И лично, обращаясь ко мне, просил: «Варвара, помоги отцу Федору, присмотрите за ним».
Первую свою службу отец Федор отслужил вместе с отцом Предиславом. Когда батюшка окреп, он взялся за ремонт дома. Работал сам, и люди, несмотря на запреты, помогали ему. Кто работал вместе с ним, кто приносил краску, строительные материалы. Батюшка был очень честный, любил церковь. Никакой зарплаты не получал. Все пожертвования отдавал на восстановление храма, помогал тем, у кого была нужда, боялся просто так взять копейку церковную. Он не стремился к богатсву, оно ему не нужно было, и считал воздержание одной из главных добродетелей. Всем, что у него было, делился с людьми. И они его очень любили. Отец Федор был ласковый, приветливый, чистосердечный. Ни на кого не имел зла и обид ни на кого не таил. Людей тянуло к нему. В храм шли не только православные, приходили и католики поговорить с ним по душам. Да и службы тогда были регулярные, а это очень дисциплинирует. А как он любил детей! Когда их к нему приводили, он становился как ребенок, играл с ними. Каждому человеку хотел служить и старался помочь, чем мог.
Были такие случаи. Как-то слепой старик и старушка ехали в Шауляй. Это сейчас добраться просто. А тогда больше на лошадях ездили или пешком ходили. Вот они за день обернуться не успели, остановиться в Рокишкис было негде. Батюшка привел их домой, обогрел. И на свою кровать спать уложил. Как-то девочку слепую встретил. Она говорит:
«У меня больные родители и меня в онкологию в Вильнюс послали на обследование». Это было зимой. Холод стоял. А она одета плохо. На руках одна рукавичка. Батюшка привез ее домой, накормил. Утром рано встал, чай согрел, отдал ей свою рукавичку, и сам отвез девочку в Вильнюс. К отцу Федору часто приходил один коммунист. Ему нравилось с батюшкой беседовать. Они подолгу разговаривали. В ответ на то, что тот коммунист говорил: «Мы ведь с вами враги», батюшка отвечал: «Мы - не враги, вы несете свою службу, мы - свою. А оба мы - душевные люди».
Отец Федор всегда просил никого не осуждать. Если человек подолгу не приходил в храм и среди верующих, по этому или по какому-либо другому поводу, начинались разговоры, батюшка тактично останавливал недовольных: «Давайте мы за него помолимся, только не осуждайте. А потом он за нас помолится. Молиться можно за каждого человека». Он всегда сохранял присутствие духа, был веселым, общительным и с улыбкой говорил: «Побывал в одном лагере, в другом. А не было бы всего этого, глядишь, и я другим бы был. А так я все испытал на себе. У меня нет ни на кого зла. Только жалость к тем, кто мучил».
А батюшке в своей жизни пришлось многого испытать. Родом отец Федор из семьи священнослужителей. Отец его, священник Евдоким, служил в Белоруссии в Молодечно. Как и многие другие служители Церкви, и он не избежал ареста. Мать батюшки - учительница.
Сестра была замужем за священником. Отец Федор учился в Варшаве. Он окончил теологический факультет Варшавского университета. Служил в Польше военным священником. Во время II Мировой войны попал в немецкий концлагерь и находился там пять лет. Ему грозил расстрел. Но помогла немецкая женщина. Чудом удалось ей вывести отца Федора из лагеря и передать его другой женщине. Немка просила ее сразу помногу не давать еды, так как у него была дистрофия, и он мог после большого приема пищи умереть. На свободе отец Федор пробыл недолго. Как врага народа по чьему-то доносу его арестовали и батюшка оказался уже в сталинских лагерях, где отсидел 6 лет. Возвратившись из ГУЛАГа в Литву, отец Федор говорил так:
«Я много чего видел и ничего теперь не боюсь, только радуюсь, что воздушные мытарства прошел здесь, на земле. И куда меня не пошлют, везде буду с Богом».
На страницах фотоальбомов
На фотографиях, вклеенных в альбомы, запечатлены страницы жизненного пути отца Федора: 1925 год - студент Духовной семинарии; 1937 год - студент, а затем магистр Богословского факультета Варшавского университета. Вот батюшка - военный священник. Служба в Польше, в Вильнюсе, в Клайпеде, Белоруссии. Отец Федор - в кругу известных в церковном мире священнослужителей, родственников, друзей. А вот, Почетная грамота Патриарха Московского и Всея Руси Алексия I c благословением «За усердные труды во славу святой Церкви». Это был сильный духом человек. Вспоминает Мира Сергеевна Валевко - прихожанка общины благоверного князя Александра Невского.
- Это были 60-е годы. Тогда я была еще школьницей, хорошо знала литовский язык и помогала батюшке делать переводы. Отец Федор был очень образованный человек и обладал феноменальной памятью. Он многое помнил наизусть, и мог пересказать целые страницы. Как-то готовилась к контрольной по географии, так он мне на память четко все пересказал. Я его следом проверяла по книге. К отцу Федору тянулась молодежь, дети. Он очень любил с нами общаться, понимал нас. И еще, что немаловажно, он обладал чудесным даром - даром рассказчика. И слушать его всегда и всем было очень интересно. Как-то я очень долго мучалась, не могла покаяться на исповеди в совершенном грехе. Потом все-таки решилась и со страхом ждала, что же скажет батюшка, даст ли разрешительную молитву. А он просто сказал: «Ты болела». Если говорить о исповеди, то она тоже была под запретом властей, и батюшка предлагал перечислить все свои грехи мысленно и покаяться в них. Его наставления запомнились на всю жизнь.
- Это были 60-е годы. Тогда я была еще школьницей, хорошо знала литовский язык и помогала батюшке делать переводы. Отец Федор был очень образованный человек и обладал феноменальной памятью. Он многое помнил наизусть, и мог пересказать целые страницы. Как-то готовилась к контрольной по географии, так он мне на память четко все пересказал. Я его следом проверяла по книге. К отцу Федору тянулась молодежь, дети. Он очень любил с нами общаться, понимал нас. И еще, что немаловажно, он обладал чудесным даром - даром рассказчика. И слушать его всегда и всем было очень интересно. Как-то я очень долго мучалась, не могла покаяться на исповеди в совершенном грехе. Потом все-таки решилась и со страхом ждала, что же скажет батюшка, даст ли разрешительную молитву. А он просто сказал: «Ты болела». Если говорить о исповеди, то она тоже была под запретом властей, и батюшка предлагал перечислить все свои грехи мысленно и покаяться в них. Его наставления запомнились на всю жизнь.
Поначалу в Рокишкис отцу Федору было непросто. Его дразнили, и даже кидали в него камнями. Ведь с Церковью никто не считался, власти строго следили за тем, чтобы люди, особенно молодежь, не смели посещать богослужения. Но постепенно все негативные явления исчезли. И с батюшкой, благодаря его знаниям, терпению, доброте, умению общаться, власти стали считаться и уважать Православную Церковь.
У отца Федора не было семьи - он дал обет безбрачия и был священником-целибатом. После войны батюшка служил в Вильнюсе. Его арестовали сразу же после проповеди. Пришлось пережить изнуряющие допросы, беспричинные унижения и обвинения. Отбывать незаконный срок пришлось в лагерях на Дальнем Востоке. Там сидело много священников, ксендзов, с которыми, поддерживая друг друга, довелось переживать голод, холод, непосильный труд и многие другие тяготы лагерной жизни. Здесь отец Федор приобрел много друзей, дух которых не смогли сломить никакие испытания. Среди них был ксендз Талочка, с которым отец Федор дружил всю свою жизнь. Они были очень похожи друг на друга.
В ведении отца Федора было четыре прихода: в Рокишкис, Зарасай, Лебенишки, Дегабросты. Своего транспорта приход не имел, и батюшке в любое время суток, в любую погоду, будь то дождь, снег или пурга, на попутном транспорте, а чаще пешком, иногда по пояс в снегу, по нескольку километров (иногда это расстояние составляло 20 км) приходилось добираться до храма или до нуждающегося в причастии или в последнем напутствии прихожанина. Сам отец Федор страдал астмой, но почти никогда не жаловался на свой недуг. Последние дни его жизни я была вместе с ним. Он почил в 73 года. Была холодная погода и батюшка долго шел пешком. Он хотел проводить по-христиански в последний путь своего прихожанина. Это не прошло бесследно. Батюшка простудился, жаловался на боли в голове, обострилась астма. Протоиерей Федор Ракецкий умер в праздник Входа Господня в Иерусалим. Он завещал похоронить себя на кладбище в Рокишкис. И это завещание исполнили его духовные дети.
У отца Федора не было семьи - он дал обет безбрачия и был священником-целибатом. После войны батюшка служил в Вильнюсе. Его арестовали сразу же после проповеди. Пришлось пережить изнуряющие допросы, беспричинные унижения и обвинения. Отбывать незаконный срок пришлось в лагерях на Дальнем Востоке. Там сидело много священников, ксендзов, с которыми, поддерживая друг друга, довелось переживать голод, холод, непосильный труд и многие другие тяготы лагерной жизни. Здесь отец Федор приобрел много друзей, дух которых не смогли сломить никакие испытания. Среди них был ксендз Талочка, с которым отец Федор дружил всю свою жизнь. Они были очень похожи друг на друга.
В ведении отца Федора было четыре прихода: в Рокишкис, Зарасай, Лебенишки, Дегабросты. Своего транспорта приход не имел, и батюшке в любое время суток, в любую погоду, будь то дождь, снег или пурга, на попутном транспорте, а чаще пешком, иногда по пояс в снегу, по нескольку километров (иногда это расстояние составляло 20 км) приходилось добираться до храма или до нуждающегося в причастии или в последнем напутствии прихожанина. Сам отец Федор страдал астмой, но почти никогда не жаловался на свой недуг. Последние дни его жизни я была вместе с ним. Он почил в 73 года. Была холодная погода и батюшка долго шел пешком. Он хотел проводить по-христиански в последний путь своего прихожанина. Это не прошло бесследно. Батюшка простудился, жаловался на боли в голове, обострилась астма. Протоиерей Федор Ракецкий умер в праздник Входа Господня в Иерусалим. Он завещал похоронить себя на кладбище в Рокишкис. И это завещание исполнили его духовные дети.
Сколько любви было в его душе, трудно представить. А.А.Башева
С 1963 по 1975 год Антонина Алексеевна Башева находилась под духовным окормлением отца Федора. Вот, сведения об отце Федоре из ее рукописи, составленной за несколько месяцев до ее кончины.
Протоиерей Федор Ракецкий родился в семье священнослужителя и в детстве своем произрастал в среде духовенства. Сестры его были замужем за священниками, поэтому неудивительно то, что и он получил духовное образование и посвятил себя служению Богу и пастве, вверенной ему по милости Божией. Во время Второй Мировой войны он служил священником в армии Войска Польского, за что заключен сначала в гитлеровский, а затем в сталинский лагерь. Сана своего в заключении он не оставил. По возвращению из лагеря в Виленскую епархию отец Федор был направлен для несения службы в Рокишский храм Александра Невского с обслуживанием Зарасайского храма Всех святых, с совершением служб в храме Дегабросты, что в 35 км от Панявежиса, где находился чудотворный образ иконы Тихвинской Божией Матери. Паства была малочисленной, но это не смущало отца Федора. Он всегда, в назначенное время, не имея средств транспорта, в дождь и снег, в мороз и вьюгу был на своем месте. Когда был закрыт православный храм в Дукштасе, нам, немногочисленным его прихожанам надо было искать новое прибежище. До Швенчениса добираться было неудобно, да и постоянного транспорта не было. И тогда Господь привел нас в Зарасай, в маленький, расположенный на кладбищенской территории храм Всех Святых. Туда мы ездили на богослужения в течение 27 лет и являлись его прихожанами до тех пор, пока не был открыт храм в Висагинасе. В храме Всех Святых и состоялось наше первое знакомство с о. Федором. Помню, когда мы вошли, отец Федор стоял у свечного ящика и, конечно, обратил внимание на вновь прибывших. Он обождал, пока мы совершали поклонение святыням храма, а потом подошли под его благословение с просьбой принять нас в ряды его паствы. Он был малого роста, худощав, а на лице со впалыми щеками сияли большие светлые, наполненные непередаваемой радостью, глаза. Отец Федор с большой любовью принял нас, блудящих во тьме, потерявших свой духовный кров и своего пастыря.
По всем требам батюшка всегда являлся к нам: был утешителем в скорбях, делил с нами радости. На всю жизнь запомнились его продолжительные проповеди. Они были настолько содержательными, что порою трудно было их объять. Он уводил нас в познания Ветхого Завета, вел путями Святого Евангелия. Свои проповеди заканчивал словами: «Бог - это любовь». А сколько любви было в его душе, трудно пересказать. Он всех и в отдельности каждого обласкивал, обнадеживал, успокаивал, никому не отказывал в просьбах. Так и хочется сказать: «Жил по заповедям блаженства».
В Рокишкис при церкви был у него и дом, и пристанище. Там, в одном доме с батюшкой, жили три пожилые женщины, которых он приютил, из числа беженцев из Новгорода, тех, кто оказался в Литве во время Второй Мировой войны, и которым после ее окончания некуда было податься. Они составляли церковный хор. Батюшка не только их содержал, но и после их смерти похоронил на городском кладбище. Он был мил и доступен простому человеку. Мой отец проживал в Латвии, но, иногда посещая службы в Зарасайском храме Всех Святых и общаясь с отцом Федором, он наказывал мне, чтобы я после его смерти просила отца Федора служить панихиды и молиться за него.
Вспоминаю такой случай. Отец Федор узнал, что беременная женщина из Дукштаса по состоянию здоровья не может приехать на исповедь в Зарасай. Батюшка назначил день и, преодолев расстояние в 70 км, сам приехал из Рокишкис в Дукштас, где исповедовал и причастил свою прихожанку. А о старых людях он проявлял особую заботу, очень о них беспокоился, и если кого-то не было в храме, всегда спрашивал: «Не случилось ли чего?»
В последний раз отец Федор появился в Дукштасе, чтобы отслужить панихиду на сороковой день по усопшему рабу Божьему Виктору, погребенному на кладбище в Канюкай. Батюшка приехал из Рокишкис и было видно, что он болен. Мы служили панихиду, а он стоял, держась за оградку. Это было ранней весной. Больной, он очень утомился в пути. Домой возвращался через Даугавпилс. По возвращении слег в постель и больше живым я его не видела. В разговорах о смерти, о месте погребения мы говорили о том, что может быть он пожелает иметь местом своего упокоения Зарасайское кладбище, где покоятся предшествующие священнослужители, но отец Федор по своей скромности и смирению завещал положить его в Рокишкис на общем кладбище среди всех смертных.
На его могиле установлен высокий мраморный памятник с веткой лавра.
Протоиерей Федор Ракецкий родился в семье священнослужителя и в детстве своем произрастал в среде духовенства. Сестры его были замужем за священниками, поэтому неудивительно то, что и он получил духовное образование и посвятил себя служению Богу и пастве, вверенной ему по милости Божией. Во время Второй Мировой войны он служил священником в армии Войска Польского, за что заключен сначала в гитлеровский, а затем в сталинский лагерь. Сана своего в заключении он не оставил. По возвращению из лагеря в Виленскую епархию отец Федор был направлен для несения службы в Рокишский храм Александра Невского с обслуживанием Зарасайского храма Всех святых, с совершением служб в храме Дегабросты, что в 35 км от Панявежиса, где находился чудотворный образ иконы Тихвинской Божией Матери. Паства была малочисленной, но это не смущало отца Федора. Он всегда, в назначенное время, не имея средств транспорта, в дождь и снег, в мороз и вьюгу был на своем месте. Когда был закрыт православный храм в Дукштасе, нам, немногочисленным его прихожанам надо было искать новое прибежище. До Швенчениса добираться было неудобно, да и постоянного транспорта не было. И тогда Господь привел нас в Зарасай, в маленький, расположенный на кладбищенской территории храм Всех Святых. Туда мы ездили на богослужения в течение 27 лет и являлись его прихожанами до тех пор, пока не был открыт храм в Висагинасе. В храме Всех Святых и состоялось наше первое знакомство с о. Федором. Помню, когда мы вошли, отец Федор стоял у свечного ящика и, конечно, обратил внимание на вновь прибывших. Он обождал, пока мы совершали поклонение святыням храма, а потом подошли под его благословение с просьбой принять нас в ряды его паствы. Он был малого роста, худощав, а на лице со впалыми щеками сияли большие светлые, наполненные непередаваемой радостью, глаза. Отец Федор с большой любовью принял нас, блудящих во тьме, потерявших свой духовный кров и своего пастыря.
По всем требам батюшка всегда являлся к нам: был утешителем в скорбях, делил с нами радости. На всю жизнь запомнились его продолжительные проповеди. Они были настолько содержательными, что порою трудно было их объять. Он уводил нас в познания Ветхого Завета, вел путями Святого Евангелия. Свои проповеди заканчивал словами: «Бог - это любовь». А сколько любви было в его душе, трудно пересказать. Он всех и в отдельности каждого обласкивал, обнадеживал, успокаивал, никому не отказывал в просьбах. Так и хочется сказать: «Жил по заповедям блаженства».
В Рокишкис при церкви был у него и дом, и пристанище. Там, в одном доме с батюшкой, жили три пожилые женщины, которых он приютил, из числа беженцев из Новгорода, тех, кто оказался в Литве во время Второй Мировой войны, и которым после ее окончания некуда было податься. Они составляли церковный хор. Батюшка не только их содержал, но и после их смерти похоронил на городском кладбище. Он был мил и доступен простому человеку. Мой отец проживал в Латвии, но, иногда посещая службы в Зарасайском храме Всех Святых и общаясь с отцом Федором, он наказывал мне, чтобы я после его смерти просила отца Федора служить панихиды и молиться за него.
Вспоминаю такой случай. Отец Федор узнал, что беременная женщина из Дукштаса по состоянию здоровья не может приехать на исповедь в Зарасай. Батюшка назначил день и, преодолев расстояние в 70 км, сам приехал из Рокишкис в Дукштас, где исповедовал и причастил свою прихожанку. А о старых людях он проявлял особую заботу, очень о них беспокоился, и если кого-то не было в храме, всегда спрашивал: «Не случилось ли чего?»
В последний раз отец Федор появился в Дукштасе, чтобы отслужить панихиду на сороковой день по усопшему рабу Божьему Виктору, погребенному на кладбище в Канюкай. Батюшка приехал из Рокишкис и было видно, что он болен. Мы служили панихиду, а он стоял, держась за оградку. Это было ранней весной. Больной, он очень утомился в пути. Домой возвращался через Даугавпилс. По возвращении слег в постель и больше живым я его не видела. В разговорах о смерти, о месте погребения мы говорили о том, что может быть он пожелает иметь местом своего упокоения Зарасайское кладбище, где покоятся предшествующие священнослужители, но отец Федор по своей скромности и смирению завещал положить его в Рокишкис на общем кладбище среди всех смертных.
На его могиле установлен высокий мраморный памятник с веткой лавра.
ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ТЕБЕ, ОТЧЕ ФЕОДОРЕ!
Светлана Устименко
|
| Рокишкис. Храм благоверного князя Александра Невского. Фото Ильи Лепетяна. 7 мая 2012 г. |
|
| Вільня. Метрычная кніжка царквы 1904 г. |